Я свалил ночью в соседний город, там протекает большая судоходная река Пур.
Купил две бутылки водки и пошёл на какую-то баржу, предложил капитану выпить. Рассказал ему свою ситуацию, а он оказался мужик тёртый, говорит: «Ночуй пока здесь, а там видно будет». Пару дней я пожил у него в общаге возле баржи. Он сказал, что вакансия у него есть и он меня устроит сварщиком хоть сейчас, но для меня это не выход, потому что жизнь на барже как в болоте и зарплата три копейки. В этом году баржа никуда не поплывёт, потому что льды не растаяли, а вот в следующем году, возможно, и поплывёт в город Омск. Движение − это жизнь, а болото − это смерть.
Таня работала официанткой в кабаке, и я предложил ей выйти за меня замуж. Она как раз поругалась со своим очередным единственным любимым бандюганом. У меня были деньги, которые она любила, а мне надо было куда-то свалить и там спрятаться. Мы нашли с ней общий язык и поехали в солнечную Башкирию, где жила её сестра. Негодящая была эта моя жена, совсем как тот клуб из фильма про 12 стульев. И пожрать хрен когда приготовит, и поговорить с ней не о чем. Про сексуальные отношения я вообще забыл. Хорошо, когда что-то не знаешь, да ещё и забудешь. Лежала она на диване и смотрела телевизор, посуду помоет и истерику закатывает, что испортила свои руки, конечно, из-за меня. Альтернативы у меня не было и приходилось её терпеть.
Её сестре Томе было 15 лет. Мы с ней гуляли по лесу, катались на лодке, а ночью болтали, если я не был на рыбалке. Я нашёл какую-то работу для вида, денег там почти не платили, и занялся рыбалкой с коллегой. Ночью мы ловили рыбу, а утром продавали её на базаре по шесть рублей за килограмм.
Поехали с Таней в Иркутск, хотели там найти своё счастье. Я снял комнату у какого-то алкаша за 40 рублей в месяц, заплатил ему за год вперёд и устроился на работу в кооператив сварщиком. У этого алкаша был своего рода бизнес, который процветал. Он сдавал комнату в двушке, брал деньги за год вперёд и создавал жильцам такие условия, чтобы они сбежали как можно быстрее. Получить обратно свои деньги было нереально, жить в одной квартире с алкашом невозможно, искать новую комнату желания не было, и мы решили вернуться в Башкирию.
В то время, когда мы были в Иркутске, бабка преподавала мне курс выживания на нелегальном положении из практики КГБ и я освоил его очень хорошо.
Когда мы вернулись в Башкирию, я оставил жену и поехал в Якутию, думал, найду там работу на золотом прииске. Оказалось, что без прописки на работу устроиться невозможно, а прописку нельзя получить без работы. Этот закон, конечно, придумали специально, чтобы держать людей в рабстве у государства. У меня никакой прописки не было и в принципе быть не могло.
Я вернулся и продолжил ловить рыбу, что было интересным занятием и давало какие-то деньги. Рыбу ловили бреднем. Выбираем участок реки протяжённостью в два километра, в тридцати от города и в пяти от дороги. Проходим по реке ясным днем, убираем коряги, брёвна и палки. Копаем на берегу ямы через каждые метров пятьсот, на дно ям укладываем траву.
Одеваем шерстяной спортивный костюм, чтобы он облегал тело, и на ноги − кеды. Кроссовки для рыбалки не подойдут, потому что будут слетать.
Когда стемнеет, начинаем рыбалку вниз по течению реки. Один заходит в реку по грудь, а другой идёт по берегу. Тот, кто в реке, идёт быстрее течения и ведёт свою сторону бредня по дну. Выходим на берег в том месте, где это возможно, через каждые двадцать − тридцать метров. Рыбу, которую поймали, вытаскиваем из бредня и складываем в рюкзак. Рюкзак несёт тот, кто идёт по берегу. Операцию повторяем несколько раз до первой ямы и складываем в неё рыбу из рюкзака. Таким образом продолжаем двигаться до конца нашего участка, а обратно, к началу идём налегке. Здесь можно поесть, покурить и даже пару часов поспать. В четыре утра просыпаемся и начинаем второй заход. Когда рыбалка закончена, идём к началу участка и собираем всю рыбу из ям. Переодеваемся и едем в город продавать наш улов. До вечера отдыхаем и вперёд, на рыбалку.
Примерно через полгода мать помогла мне устроиться сварщиком на Ямбург, это вахтовый посёлок на Крайнем Севере, я поехал туда и жену забрал с собой.
Кроме работы, начал ежедневно выполнять отжимания, приседания, подъёмы на пресс и комплекс на растяжку. В начале отжимания выполняем на ладонях и постепенно доходим до 50 повторений; когда это становится слишком просто, переходим на кулаки и также доходим до 50; когда и это становится просто, переходим на пальцы, фаланги пальцев перпендикулярны полу и снова доходим до 50.
На этом я остановился, но если бы продолжал, то схема предлагалась следующая: поджимаем мизинцы и выполняем отжимания на четырёх пальцах, потом на трёх, на двух и наконец на одном большом. Снова переходим на ладони, но теперь выполняем отжимания, стоя на руках спиной и пятками к стене. Далее снова кулаки, пять пальцев, четыре, три, два и один большой.
Выглядело круто, но как этого можно достичь? В книжке писали, что практика реальная и выполнялась в Японии, но для её выполнения необходимо развить внутреннюю энергию Ци (где-то эту энергию называют Чи).
В другой книжке по боевым искусствам я нашёл практику на развитие внутренней энергии: садимся потурецки, язык прижимаем к нёбу, правую руку прижимаем к левому уху и сидим так пять минут; потом левую руку прижимаем к правому уху и тоже сидим так пять минут; потом обе руки прижимаем к ушам, руки крестнакрест, правая рука сверху, и опять сидим так пять минут. Во время практики внимание направляем в точку даньтянь, то есть во второй центр.
Практику я выполнял несколько месяцев, энергии появилось много, иногда приходило состояние, близкое к оргазму, и я внутренне успокоился.
На Ямбурге я занялся рыбалкой на Обской Губе, и летом, и зимой.
Летом одеваем водолазный костюм, ставим несколько сетей по 50 метров длиной перпендикулярно берегу и до утра отгоняем чаек, иначе они склюют нашу рыбу. Утром снимаем все сети и едем домой.
Зимой ставим сеть под лёд и это настоящий каторжный труд. Ждём, пока лёд замерзнет до тридцати сантиметров, выбираем день, когда будет сильная метель, одеваем маскировочный халат белого цвета, иначе нас арестуют, и часов в пять утра идём на лыжах по льду ставить сеть. За собой тащим санки с необходимым оборудованием. Как ставить сеть под лёд и как её проверять − это целая наука, которую здесь я описывать не буду.
Если, к примеру, завтра мы попадаем в федеральный розыск, то всё, что имеет для нас сегодня какое-то значение, сразу же становится неактуальным. Дома жить нельзя, родственников и друзей для нас больше не существует. То есть они где-то есть, но устраивать посиделки с разговорами не получится. В гости к ним заходить нельзя, потому что их соседи сразу же позвонят в ментовку, люди чувствуют себя очень плохо, когда другому хорошо. Легальной работы нет и не будет. Как огня избегаем вокзалов, а аэропортом можно пользоваться не раньше, чем через пару месяцев. Если всё-таки нужно срочно куда-то лететь, то добираемся до соседнего большого города на попутках и уже оттуда летим. Прийти в аэропорт нужно к самому концу регистрации, когда все спешат и двери вот-вот закроются. Все свои действия прикидываем на несколько шагов вперёд и всегда смотрим на несколько путей отхода. Для телефонных разговоров пользуемся как минимум двумя телефонными будками, которые должны находиться на разных улицах в нескольких километрах друг от друга. Из первой нужно позвонить, сказать условную фразу, услышать условный ответ и сразу же уйти к другой будке. Из другой будки можно поговорить 50 секунд и валить как можно дальше. Таксисты, официанты, бармены, гардеробщики, адвокаты и другие юристы, персонал гостиниц, проститутки и торговцы продадут нас, не задумываясь, за тридцать три сребреника, поэтому общаемся с ними коротко и вежливо. Дорогую или, наоборот, дешёвую одежду − на помойку, кепку не носим, руки в карманах не держим. Курим в строго отведённых местах, дорогу переходим только на зелёный свет. Никакого мата и тем более жаргона, ведём себя прилично. В местах большого скопления людей, типа демонстраций и митингов, не бываем. Ночные клубы, рестораны, дискотеки, тёмные переулки, вечерние парки забываем. Избегаем всех мест, где у нас могут спросить документы или где кто-то может эту проверку документов спровоцировать. Спиртное употребляем только дома и больше никуда не идём. В глаза никому не смотрим. При общении с людьми играем роль дурака и пусть собеседники чувствуют своё превосходство. Ставим себя на место других и пытаемся понять их мысли и действия. Изучаем всё, что поможет нам выжить, а на всё остальное своё время не тратим. Умом никакие решения не принимаем, больше он нам не помощник, и учимся жить звериным чутьём. Главное, необходимо понять так глубоко, как только возможно, что от нас больше ни хера не зависит.
Прошло почти три года. Я с женой был в Санкт Петербурге, и в одном из магазинов ей очень понравился зелёный костюм. Я не хотел его покупать, и она закатила истерику. Я понимал, что если я куплю ей этот костюм, то денег останется мало и нам придётся ехать поездом из Тюмени в Новый Уренгой, а это большой риск. Но тогда я уже не доверял жене, и она могла меня сдать в любой момент. Главное, что я уже сам хотел, чтобы каким-то образом всё закончилось, пусть даже и очередной зоной. Потом, когда освобожусь, я ведь смогу жить нормально? Поэтому костюм я купил, носи на здоровье, дорогая жена, когда-нибудь закончится этот мой розыск и я разведусь с тобой, поганка.
В Тюмени на вокзале меня окружили менты, и я оказался в камере.
Люди и понятия на строгом режиме гораздо лучше, чем на малолетке. Спокойно, тихо, без понтов. Кто-то читает, кто-то письмо пишет, кто-то чифир варит, в общем все живут спокойно, как и подобает серьёзным людям. Слово дал, так держи, или не давай его, никто же тебя за язык не тянет?
У меня с собой был блок сигарет, типа «Магна», и я сказал, что вечером начну менять его на чай, когда на продоле всё утихнет. Меня сразу же другими сигаретами угостили, типа «Прима», кури на здоровье. Вечером, около полуночи, я внезапно почувствовал, что в камере что-то не так. Какая-то враждебная энергия сама собой нагнетается. Прикинул я свой день и понял, в чём причина. Постучал в кормушку, поговорил с командиром, и всё стало замечательно, я ему две пачки «Магны», а он мне несколько заварок чая. Враждебная энергия из камеры сразу испарилась, давай чифир варить.
Один бизнесмен освобождался, лет пятидесяти, хорошие люди у него ресторан отжимали в центре Тюмени. Он в начале-то не хотел его продавать, так его посадили, а теперь согласился, и к нему сразу же свобода пришла. Я его не просил ни о чём и даже не думал просить, а он мне блок сигарет передал и свитер зелёный, а то ночью холодно было в камере в одной белой рубашке.
Прислали за мной конвой, вежливый такой, строго по инструкции, полетел я в Новый Уренгой. Следователь меня с дороги чаем напоил. На хрен, говорит, мне тебя прислали? Три года прошло, а это в криминальном мире не шутка. Тех давно убили, эти пропали, другие сбежали, свидетелей нет, да если бы и были, что можно доказать через три года? Ты, говорит, посиди пару недель, а я посоветуюсь с умными людьми. Через две недели он меня вызвал и сказал кристально честно, что если бы была хоть какая-то зацепка, то раскрутил бы меня на всю катушку. Но зацепки нет, потому что хер её найдешь через три года. Подписывай, говорит, вот эти бумаги и вали отсюда, не мешай работать и из города вали, чтобы духу твоего здесь не было, попадёшься мне ещё раз, пеняй на себя.
Я пошёл в свою вечернюю школу, сдал все оставшиеся экзамены и получил аттестат, потом подал на развод.
Вечером ко мне пришла сестра жены, Тома, она недавно приехала из Башкирии. Люблю, говорит, тебя с 15 лет, вспоминали с ней, как на лодке плавали.
Пошли мы с ней проведать Дмитрия, моего подельника по малолетке, он должен был уже освободиться. Сидели с ним на кухне и пили водку. Дмитрий пошёл на взрослый и должен был попасть в Тюмень, но в этапке, где он ждал конвой, сидел крутой бандит. Тот сказал, что когда за ним придёт конвой, то Дмитрий должен ехать вместо него в Соликамск, а бандит поедет вместо Дмитрия в Тюмень. В Соликамске разобрались потом, но Дмитрия отправлять обратно уже не стали. Так он и пробыл там до звонка, работал поваром и дружил с узбеками по делу Гдляна-Иванова.
Дмитрий привёз невесту из города Пятигорск и жил с ней и с отцом в однушке. У него был такой вид, как будто он вчера пришёл с войны, где везде и всё взрывалось.
Дмитрий попросил меня больше никогда к нему не приходить, потому что он начинает жизнь с чистого листа. Его отец сидел на кухне и поддакивал ему. Наверное, они решили, что все проблемы в их жизни из-за меня?
Я подумал, что несправедливо меня во всём обвинять! Кто научил меня курить и пить? Почему я стал убегать из дома и воровать? Почему я отмотал три года и ещё три пробыл в розыске? Ты же сам меня спровоцировал на все эти подвиги, а теперь обвиняешь!
Хорошо, не приду к тебе, каждый человек сам кузнец своего несчастья.
Отец Дмитрия − уснул с сигаретой в этой однушке, задохнулся и сгорел.
Дмитрий − уехал в Пятигорск и там его зарезали в какой-то пьяной драке.